Неточные совпадения
— Да вот, ваше превосходительство, как!.. — Тут Чичиков осмотрелся и, увидя, что камердинер с лоханкою вышел, начал так: — Есть у меня дядя, дряхлый
старик. У него триста душ и, кроме меня, наследников никого. Сам управлять именьем, по дряхлости, не может, а мне не передает тоже. И какой странный приводит резон: «Я, говорит, племянника не знаю; может быть, он мот. Пусть он докажет мне, что он надежный человек, пусть приобретет прежде сам собой триста душ, тогда я ему
отдам и свои триста душ».
— Я придумал вот что. Теперь, покуда новые ревижские сказки не поданы, у помещиков больших имений наберется немало, наряду с душами живыми, отбывших и умерших… Так, если, например, ваше превосходительство передадите мне их в таком виде, как бы они были живые, с совершением купчей крепости, я бы тогда эту крепость представил
старику, и он, как ни вертись, а наследство бы мне
отдал.
— Чтобы
отдать тебе мертвых душ? Да за такую выдумку я их тебе с землей, с жильем! Возьми себе все кладбище! Ха, ха, ха, ха! Старик-то,
старик! Ха, ха, ха, ха! В каких дураках! Ха, ха, ха, ха!
Слуга подходил ко всем и протягивал руку: я думал, что он хочет отбирать пустые чашки,
отдал ему три, а он чрез минуту принес мне их опять с теми же кушаньями. Что мне делать? Я подумал, да и принялся опять за похлебку, стал было приниматься вторично за вареную рыбу, но собеседники мои перестали действовать, и я унялся. Хозяевам очень нравилось, что мы едим;
старик ласково поглядывал на каждого из нас и от души смеялся усилиям моего соседа есть палочками.
— Да ты хозяин, ты и
отдай. Что тебе? Твоя воля, — сказал сердитый
старик.
— Да
отдай мужикам, вот и всё, — сказал беззубый сердитый
старик.
Напрасно
старик искал утешения в сближении с женой и Верочкой. Он горячо любил их, готов был
отдать за них все, но они не могли ему заменить одну Надю. Он слишком любил ее, слишком сжился с ней, прирос к ней всеми старческими чувствами, как старый пень, который пускает молодые побеги и этим протестует против медленного разложения. С кем он теперь поговорит по душе? С кем посоветуется, когда взгрустнется?..
— Не на твои ли деньги? ась? Ну, ну, хорошо, скажу ему, скажу. Только не знаю, — продолжал
старик с недовольным лицом, — этот Гарпенченко, прости Господи, жила: векселя скупает, деньги в рост
отдает, именья с молотка приобретает… И кто его в нашу сторону занес? Ох, уж эти мне заезжие! Не скоро от него толку добьешься; а впрочем, посмотрим.
Нужно
отдать справедливость
старику, что он вел нас очень хорошо.
«Ваше высокоблагородие! — продолжал
старик, — что с возу упало, то пропало;
отдайте мне, по крайней мере, бедную мою Дуню.
— Ах, батюшка Владимир Андреевич, — отвечал
старик, задыхаясь. — Суд приехал.
Отдают нас Троекурову, отымают нас от твоей милости!..
Полежаев хотел лишить себя жизни перед наказанием. Долго отыскивая в тюрьме какое-нибудь острое орудие, он доверился старому солдату, который его любил. Солдат понял его и оценил его желание. Когда
старик узнал, что ответ пришел, он принес ему штык и,
отдавая, сказал сквозь слезы...
— Вы верите, что я деньги
отдам? — спросил
старик.
Он взошел к губернатору, это было при
старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас
отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.
— Accidénti! — пробормотал
старик, — va ben, vaben! [Черт возьми!.. ладно уж, ладно! (ит.)] — и
отдал наши виды, не записывая.
Когда приговоренных молодых людей отправляли по этапам, пешком, без достаточно теплой одежды, в Оренбург, Огарев в нашем кругу и И. Киреевский в своем сделали подписки. Все приговоренные были без денег. Киреевский привез собранные деньги коменданту Стаалю, добрейшему
старику, о котором нам придется еще говорить. Стааль обещался деньги
отдать и спросил Киреевского...
Прежде при приказах общественного призрения были воспитательные домы, ничего не стоившие казне. Но прусское целомудрие Николая их уничтожило, как вредные для нравственности. Тюфяев дал вперед своих денег и спросил министра. Министры никогда и ни за чем не останавливаются, велели
отдать малюток, впредь до распоряжения, на попечение
стариков и старух, призираемых в богадельне.
После смерти отца Химик дал отпускную несчастным одалискам, уменьшил наполовину тяжелый оброк, положенный отцом на крестьян, простил недоимки и даром
отдал рекрутские квитанции, которые продавал им
старик,
отдавая дворовых в солдаты.
— Не
отдам Харитину! — кричал
старик. — Нет, брат, шалишь!.. Самому дороже стоит!
Старик лет в 75, опершись на вязовой дубинке, жаждет угадать, кому судьба его
отдаст в руки, кто закроет его глаза.
Но
старик учитель разжалобил его, и он спрашивает: «Аль
отдать, Сахарыч, —
отдать?» Захар Захарыч говорит: «Ни-ни-ни!» Но Брусков внезапно решает: «А я говорю, что
отдать!..
— Ой, лышечко!.. — заголосила Ганна, набрасываясь на
старика. — Вот ледачи люди… выворотни проклятущи… Та я жь не
отдам Федорку: помру, а не
отдам!
— Я полковник, я
старик, я израненный
старик. Меня все знают… мои ордена… мои раны… она дочь моя… Где она? Где о-н-а? — произнес он, тупея до совершенной невнятности. — Од-н-а!.. р-а-з-в-р-а-т… Разбойники! не обижайте меня;
отдайте мне мою дочь, — выговорил он вдруг с усилием, но довольно твердо и заплакал.
— Дедушка, дай барышне напиться водицы, а я тебе за это грибы
отдам, — говорил Живин, кладя
старику в подол кафтана все грибы.
В остальную часть дня Александра Григорьевна, сын ее,
старик Захаревский и Захаревский старший сели играть в вист. Полковник стал разговаривать с младшим Захаревским; несмотря на то, что сына не хотел
отдать в военную, он, однако, кадетов очень любил.
— Наташа, где моя Наташа! Где она! Где дочь моя! — вырвалось, наконец, из груди
старика. —
Отдайте мне мою Наташу! Где, где она! — и, схватив костыль, который я ему подал, он бросился к дверям.
Старик же любил дочь без памяти, до того, что замуж ее
отдавать не хотел.
Лукьяныч выехал за мной в одноколке, на одной лошади. На вопрос, неужто не нашлось попросторнее экипажа,
старик ответил, что экипажей много, да в лом их лучше
отдать, а лошадь одна только и осталась, прочие же «кои пали, а кои так изничтожились».
Старик Лукьяныч тоже, по-видимому, убедился, что «конец» неизбежен и что
отдалять его — значит только бесполезно поддерживать тревожное чувство, всецело овладевшее мною.
— А ты не егози… Сия притча краткая… Великий молчальник посещал офицерские собрания и, когда обедал, то… гето… клал перед собою на стол кошелек, набитый, братец ты мой, золотом. Решил он в уме
отдать этот кошелек тому офицеру, от которого он хоть раз услышит в собрании дельное слово. Но так и умер
старик, прожив на свете сто девяносто лет, а кошелек его так, братец ты мой, и остался целым. Что? Раскусил сей орех? Ну, теперь иди себе, братец. Иди, иди, воробышек… попрыгай…
—
Отдай скотину, не то худо будет, — сказал один
старик, наступая на Петра Николаича.
Марии Семеновне стало сначала жутко, потом грустно. Но когда она вошла в дом и раздала гостинцы и
старику и маленькому золотушному племяннику Феде и приласкала визжавшую от радости Трезорку, ей опять стало хорошо, и она,
отдав деньги отцу, взялась за работу, которая никогда не переводилась у ней.
— Вы старика-то моего не обессудьте, барин любезный, — продолжает Палагея Ивановна, — что он, по старости лет, почтения вам
отдать не в силах.
На арену хозяйственности выступает большак-сын. Если он удался, вся семья следует его указаниям и, по крайней мере, при жизни
старика не выказывает розни. Но, по временам, стремление к особничеству все-таки прорывается. Младшие сыновья припрятывают деньги, — не всё на общее дело
отдают, что выработают на стороне. Между снохами появляются «занозы», которые расстраивают мужей.
— Да с какою еще радостью! Только и спросила:"Ситцевые платья будете дарить?"С превеликим, говорит, моим удовольствием!"Ну, хорошо, а то папаша меня все в затрапезе водит — перед товарками стыдно!" — Ах, да и горевое же, сударь, ихнее житье! Отец —
старик, работать не может, да и зашибается; матери нет. Одна она и заработает что-нибудь. Да вот мы за квартиру три рубля в месяц
отдадим — как тут разживешься! с хлеба на квас — только и всего.
— Не за тем, Яков Васильич, являюсь, — возразил он с усмешкою, — но что собственно вчерашнего числа госпожа наша Полина Александровна, через князя, изволила мне
отдать приказ, что, так как теперича оне изволят за вас замуж выходить и разные по этому случаю будут обеды и балы, и я, по своей старости и негодности, исполнить того не могу, а потому сейчас должен сбираться и ехать в деревню… Как все это я понимать могу? В какую сторону? — заключил
старик и принял вопросительную позу.
— Панталеоне! — шепнул Санин
старику, — если… если меня убьют — все может случиться, — достаньте из моего бокового кармана бумажку — в ней завернут цветок — и
отдайте эту бумажку синьоре Джемме. Слышите? Вы обещаетесь?
— А у
старика, я знаю, есть капитал, — прибавил он, — только он большую часть дочери
отдаст, а та — в монастырь… Вот тоже я вам скажу (он тоскливо замотал головой)! Ежели бы я был правительство, я бы….
— Все равно-с, после разом за все
отдадите! — отозвался добродушный
старик, которому, по-видимому, было даже приятнее получить сразу более или менее крупный куш, нежели в несколько приемов по двугривенному.
Вот этому-то
старику мало-помалу почти все арестанты начали
отдавать свои деньги на хранение.
Анкудим-то ему деньги и
отдал, совсем как есть рассчитался, — потому еще отец его с стариком-то на один капитал торговали.
А за Микиту Григорьича
старик еще допрежь сего хотел девку
отдать.
Книга была моей собственностью, —
старик брандмейстер подарил мне ее, было жалко
отдавать Лермонтова. Но когда я, несколько обиженный, отказался от денег, Жихарев спокойно сунул монету в кошелек и непоколебимо заявил...
— Сыновья твои да чтобы живы были, — ответил Хаджи-Мурат, сняв с себя бурку, винтовку и шашку, и
отдал их
старику.
Ну, и почтен был за это в свое время… А нынче, друзья мои, этого не любят! Нынче нашего брата, фрондера, за ушко да на солнышко… за истину-то! Вот, когда я умру… тогда
отдайте все Каткову! Никому, кроме Каткова! хочу лечь рядом с
стариком Вигелем.
Софья Николавна
отдала за нее свои деньги и прислала в подарок жениху от имени своего отца, запретив ему беспокоить своей благодарностью умирающего
старика.
— Скупой! Не люблю, — отвечал
старик. — Издохнет, всё останется. Для кого копит? Два дома построил. Сад другой у брата оттягал. Ведь тоже и по бумажным делам какая собака! Из других станиц приезжают к нему бумаги писать. Как напишет, так как раз и выйдет. В самый раз сделает. Да кому копить-то? Всего один мальчишка да девка; замуж
отдаст, никого не будет.
— Эх! мы не тужили, — сказал
старик: — когда дядя Ерошка в твои года был, он уж табуны у ногайцев воровал, да за Терек перегонял. Бывало важного коня за штоф водки али за бурку
отдаешь.
Старик отдал Яшу матери, взял свой картуз и, медленно застегивая фрак, сказал...
«
Отдай деньги, что забрал,
отдам тебе и пачпорт, — говорил
старик.